Хуан позволил Максу помочь ему избавиться от снаряжения и попытался подняться на ноги.

—

Как там она? — поинтересовался слабым, тонким от холода голосом.

—

С ней Джулия, — положил Макс ладонь ему на плечо, удержав на месте. — Скоро узнаем наверняка, но, по-моему, она оклемается.

Хуан тяжело осел, привалившись к стеллажу водолазного снаряжения с усталой, но довольной улыбкой. Ну, хотя бы одну жертву пиратов спасли от верной смерти. Потом обратил внимание, что несколько матросов едят шикарное мороженое из контейнеров емкостью в пинту. И понял почему. Джулии требуется место в большом холодильнике для жертв, спасти которых они не успели.

ГЛАВА 8

Сознание Тори Боллинджер мало-помалу конденсировалось из тумана боли. Сначала она почувствовала, что все тело ноет до последнего дюйма, но потом источник мучений сосредоточился в голени и голове.

Все остальное лишь тупо пульсировало. Она приподняла веки и тут же быстро-быстро заморгала, чтобы прояснить замутненное зрение. Над ней равнодушно сияли люминесцентные лампы. Вливался свет и через расположенный рядом иллюминатор. Сверху к ней склонились три человека. Она их не узнавала, но почему-то догадывалась, что угрозы они не представляют. На женщине белый халат, темные глаза полны сострадания и понимания. Один из мужчин постарше, чуть за шестьдесят, выглядит добродушным. Черты лица обветренные, а лысая голова покрыта веснушками, словно он уйму времени проводит под открытым небом. Незажженная трубка в углу рта напомнила ей собственного дедушку Шеймаса. А вот второй мужчина приковал ее внимание. Морщинки в уголках его глаз и вдоль широкого рта — вовсе не неизбежная дань возрасту; их выгравировал опыт, доставшийся трудной ценой. Это отличительная черта человека, сражающегося с жизнью, каждый день идущего с ней на бой. Потом она увидела его глаза — синие и бездонные, с чуть заметным намеком на чувство юмора, и поняла, что он выиграл в этой жизни больше сражений, чем проиграл.

У нее возникло впечатление, что она знает этого человека или должна знать, кто он такой. Он не артист. Может, это один из миллиардеров — искателей приключений, летающих на монгольфьерах вокруг света или платящих за то, чтобы позавтракать в космосе. У него определенно есть авантюрная жилка, этакая уверенность, рожденная историей успеха.

—

Добро пожаловать обратно, — сказала докторша с американским акцентом. — Как вы себя чувствуете?

Тори попыталась заговорить, но из горла вырвался лишь хриплый клекот. Старший джентльмен протянул ей чашку и нежно поднес к ее губам соломинку. Язык мгновенно впитал воду, как пустыня — первый дождь. Она при

нялась жадно сосать, упиваясь ощущением жидкости, струящейся по клейкой слизи, облепившей рот.

— По-моему… — начала Тори, но тут же закашлялась. Когда приступ прошел, она прочистила горло. — По-моему, я в порядке. Просто замерзла.

И тут впервые осознала, что лежит под грудой одеял, и ближайшее к ее телу подогревается электричеством. От этого кожу покалывало.

— Когда вас доставили сюда, температура ваших внутренних органов была градуса на два ниже, чем необходимо для выживания. Вам очень повезло.

Тори огляделась.

— Это корабельный лазарет, — ответила врач на невысказанный вопрос. — Меня зовут Джулия Хаксли. Это Макс Хэнли и наш капитан Хуан Кабрильо. — И снова Тори ощутила, что знает его. Имя показалось ей знакомым. — Именно капитан вас спас.

— Спас?

— Вы помните, что случилось? — спросил человек по имени Хэнли.

Тори задумалась.

— Было нападение. Я спала. Услышала выстрелы. Это меня разбудило. Я помню, как пряталась у себя в каюте. Потом я… — Она погрузилась в огорченное молчание.

— Да ничего, — успокоил ее капитан Кабрильо. — Не спешите. Вы прошли буквально через ад.

— Я помню, как бродила по кораблю во время нападения.

Спрятав лицо в ладони, Тори всхлипнула. Капитан положил ладонь ей на плечо. Это помогло ей взять себя в руки.

— Трупы. Помню, видела трупы. Погиб весь экипаж… Дальше ничего не помню.

— Неудивительно, — заметила доктор Хаксли. — У рассудка есть защитные механизмы, оберегающие его от травм.

— После нападения на ваш корабль, — заговорил капитан, — пираты затопили его. А мы оказались рядом и спасли вас до того, как он погрузился слишком глубоко.

— Вы были на волосок от гибели, — добавил Макс Хэнли. — С момента атаки прошла пара дней. Ваше судно задержал очень соленый пласт воды.

— Дней?! — воскликнула Тори.

— Считайте себя Ионой, — тепло улыбнулся Хуан Кабрильо. — Вот только из чрева китова спасать вас пришлось нам.

— Теперь я вас помню! — распахнула глаза Тори. — Я видела вас у себя в иллюминаторе. Вы спустились, чтобы вытащить меня.

Кабрильо лишь отмахнулся: дескать, ничего особенного.

— Это же вы сказали мне идти к кормовому люку и закрыть герметичные двери. Должно быть, это вы насверлили в люке дыр. Я думала, вы хотите меня прикончить, и чуть не удрала обратно в каюту, прежде чем сообразила, что вам надо уравнять давление, чтобы вытащить меня. Это было хуже всего. Уровень воды поднимался дюйм за дюймом. Я карабкалась от нее подальше по лестнице до самого бридждека, а потом лезть было больше некуда. — Она помолчала, будто снова переживая мучительный холод воды. — Я спустилась, когда она уже доходила мне до груди. Это тянулось вечность. Боже, так холодно мне не было ни разу в жизни. Зубы у меня так стучали, что просто удивительно, как они не раскрошились. — Тори оглядела троицу, стоящую вокруг ее постели. — А потом я очнулась уже здесь.

— Ваш корабль начал погружаться быстрее, наклонившись, как только затопило носовую секцию. Должно быть, вас швырнуло о перила или трубу и вы ударились головой.

Когда я наконец открыл дверь, вы не дышали, а кожа на голове была рассечена.

Тори потрогала больное место. Рука наткнулась на толстую повязку.

— Мы уже связались с Королевским географическим обществом, — продолжал Кабрильо, — и они наверняка уже сообщили вашим близким, что вы живы и здоровы. Чартерный вертолет в Японии стоит наготове, чтобы доставить вас в нормальную больницу, как только мы окажемся в пределах досягаемости. Вы уверены, что ничего не помните о нападении? Это очень важно.

Тори даже сморщилась от напряженных раздумий.

— Нет, простите, не помню. — Она поглядела на Джулию. — Наверное, вы правы. Мой мозг все заблокировал.

— Вчера ночью, когда вас доставили на борт, вы говорили с третьим помощником. Ее зовут Линда Росс. Вы помните, как говорили с ней?

— Нет, — не без раздражения отрезала Тори. — Должно быть, я бредила.

— Вы назвали ей свое имя и сказали, что вы исследователь, — продолжал Кабрильо, несмотря на предостережение во взгляде Джулии. — Вы толковали о налете и сказали, что один из пиратов обыскивал вашу каюту, пока вы прятались. Вы сказали Линде, что на нем была черная форма и армейские ботинки.

— Как скажете.

— Еще вы рассказали, что видели неподалеку два других судна. По вашим словам, одно из них вы приняли за остров, потому что оно было очень велико. Вы описывали его как совершенно прямоугольное. Второй корабль был меньше, и вид был такой, будто они вот-вот столкнутся.

— Если уж я не помню, как пробыла в плену на «Авалоне» четверо суток, то где уж мне помнить, что было в первые минуты после нападения. Извините. — Она обернулась к Джулии: — Доктор, пожалуй, мне нужно отдохнуть.

— Конечно, — согласилась Джулия. — Мой кабинет рядом. Зовите, если что-нибудь понадобится.

— Спасибо. — Тори посмотрела на Хуана как-то странно, но через мгновение выражение ее лица изменилось. — И спасибо вам, что спасли мою жизнь.

— Пожалуйста. — Он снова притронулся к ее плечу.

— Обалденная красотка, — заметил Макс, когда они с Кабрильо вышли из лазарета в коридор.

— Обалденная лгунья, — добавил Хуан.

— Это тоже. — Макс постучал чубуком трубки по своим крупным зубам.